Жить по сердцу: своё — значит честное

Где-то кто-то однажды решил, что надо быть как надо, а не как есть. И многие-многие стали жить в бесконечном поиске алгоритмов «каким стать, чтобы...» и «как стать таким, чтобы...». Стали жить в попытках уменьшиться, дабы кому-то быть удобными, и раздуться, дабы кому-то и для чего-то быть достаточными. Маска сменяет маску, и чем дальше, тем сложнее разобрать, кто и где и какой там настоящий, если он, этот настоящий, вообще всё ещё существует.

И отдельная горечь в том, что те, ради кого, часто в равной степени такие же маскирующиеся: выдуманные персонажи, продолжающие притворяться, даже когда игра потеряла свою актуальность. Театр, цирк, плацдарм, рыночная площадь — что угодно, только не жизнь по сердцу. И совсем неясно, кто же судьи и кому бесконечно сдаётся экзамен вымышленными героями на вымышленной сцене.

Но что значит «жизнь по сердцу»? Главным образом, это открыто выбирать свое. Когда мысли, чувства, действия максимально синхронизируются между собой, когда намерения и слова совпадают, когда слышишь и слушаешь в первую очередь себя, а не шум вокруг. И когда воплощаешь свои «хочу» и реализуешь это в том виде, как на самом деле хочется, а не пытаешься убедить себя хотеть то, что от тебя (якобы или по-настоящему) хотят другие. Не боясь быть кем-то не понятой, для кого-то неправильной, неподходящей, неуместной, слишком или недо-. Или даже иногда боясь, страшась, тревожась, продолжать идти по-настоящему, исключив желание подстроиться, угодить, просоответствовать, чтобы быть принятой кем-то извне.

Сталкиваясь в жизни с выбором, мы часто назначаем один из них «выбором по душе», а другой — «по уму». В первом варианте — верность самому себе. Во втором — непременный с собой же торг и прочие «доводы рассудка», значащие лишь одно: внутри на самом деле ты против. И чтобы быть в этом втором, придется врать: и другим, и себе.

Мне говорили, мол, если выбрать лгать — жизнь переменится. Да, наверняка так и происходит. Но то, куда ведёт этот путь и как он ведёт, мне совершенно не нравится. К слову сказать, ложь, обман — это не только говорить придуманное. Иногда это не говорить, иногда — не показывать, но чувствовать. Молчать, бывает, тоже значит лгать. И отдельный, самый опасный вид обмана — это самообман. Чем его больше, тем больше притворщиков слетается вокруг. Чтобы через внешнее обнаружить, обнажить то, что внутри. Не буквально, конечно, скорее метафорически: по аналогии и закону подобия. И напротив: честность с собой постепенно начинает вскрывать то настоящее в окружающих, что было ими сокрыто — от себя ли, от других ли. Скажем, и здесь тоже — наблюдатель влияет на наблюдаемое. Или: «Спаси себя, и вокруг тебя спасутся». Или что угодно другое синонимичное. Выбирая, как и кем будем, мы сами прямо и опосредованно влияем на то что и кто, и как будет вокруг нас. Чужое, старое, непригодное уйдёт, чтобы на освободившееся место пришло новое, своё, настоящее. И этот процесс вскрытия, отмирания и рождения нового не всегда сразу приносит облегчение и радость, здесь может быть и боль, и горечь, и тяжесть, и страх, и недоумение. Рассвет, который приходит на смену ночи, ясность на смену потемкам, чтобы дальше идти, а не плутать, и быть с теми, кто свои, а не с теми, кто как будто.